Карла украла кораллы. Карл у клары украл кораллы, а клара у карла украла "клар нет"

В казино вошли двое. Лицо первого было скрыто полями черной шляпы «борсалино». Лицо второго закрывали огромные стильные очки. Никто еще не заметил их появления, кроме напуганного до одури швейцара.

Богатые пижоны все так же просаживали свое состояние. Их роскошные спутницы зазывно складывали губы трубочкой и затем демонстрировали шикарные белоснежные улыбки, если кто-то угадывал «зеро». За ближайшими широкими листьями искусственного кипариса прятался молодой официант, уставший от внимания богатых леди. Кто-то носился с подносами с напитками. Сегодня были не просто посетители. Одна кампания устроила вечер своим влиятельным клиентам с толстыми сигарами и кошельками. Ненавязчивый легкий джаз создавал непринужденную атмосферу.

Кто это? Откуда они? - раздались тихие шепотки, а косые взгляды были устремлены на новых гостей.
- Да выпроводите их! - раздался недовольный голос хозяина вечера. Поднялись несколько здоровых верзил. - Их никто не приглашал! Это частная вечеринка!

Странная парочка не обрадовалась такому приему. Раздался выстрел и оркестр смолк. Саксофонист в ужасе рассматривал испорченный инструмент. Какая-то дама взвизгнула. Из револьвера в руках одного из новеньких шел легкий дымок.

Карл у Клары украл кораллы... - удивительно четко начал вдруг говорить парень в шляпе. При этом среди его длинных светлых волос, собранных в низкий хвост, блеснула золотая серьга. Довольная улыбка его тенью скользнула по лицу, пальцы уверенно сжимали заряженный револьвер. Сам он был расслаблен и даже несколько развязен в осанке.
- ...а Клара у Карла украла кларнет, - продолжила его спутница в огромных очках. Это была девушка в возмутительном мини, но в тяжелой куртке. На ее поясе игриво выглядывал ствол из кобуры. У нее были такие же длинные светлые волосы, только распущенные. Целый ворох цветных браслетов, позванивая, выглядывал из-под длинных рукавов.

Такая вульгарность казалась дерзкой по отношению к остальным.

Официанты поспешно ретировались на кухню, крупье за своими столиками с интересом ждали продолжения. Пара, стоявшая у двери, терпеливо ожидала, пока все придут в себя.

Эй, а это случаем не та самая парочка? - кто-то очнулся и стал что-то припоминать, но его, к сожалению, не услышали. Предприниматель, высоко взвизгнув, отправил свою охрану, чтобы та разобралась с наглыми лишними элементами вечера.
- Если бы Карл не крал у Клары кораллы... - парень качнулся на носках, совсем не обращая внимания на бегущих на него людей, и перезарядил револьвер, вытягивая с ним вперед руку.
- ...то Клара не крала б у Карла кларнет, - отстраненно-спокойно закончила девушка, так же доставая свое оружие и наводя его на охрану.

Мужчины еще не успели вытащить свои пистолеты, как раздались выстрелы. В считанные мгновения посетители повскакивали с мест, а кто-то наоборот залез под стол. Один упитанный мужичок спрятался за огромный цветок, при этом держа в руке жареную куриную ножку. Начавшаяся перестрелка была краткой, но продуктивной. В итоге через пять минут охранники заведения вытаскивали трупы через черный выход, а оставшиеся в живых гости поспешили покинуть зал самостоятельно, кроме, разве что, нескольких людей. Они были знакомы с парочкой, и все это время спокойно покуривали кальян, а дамы прикрывались веерами от брызг крови.

А ведь мы всего лишь хотели сыграть в покер, разок... другой... - светловолосый парень с сожалением засунул револьвер обратно в кобуру и уселся за игорный стол, где дилер в сюртуке в ромбах и странной шляпе равнодушно раскладывал новую сдачу. Девчонка уселась рядом, уже стащившая чей-то бокал с виски.
- Ну, дорогие, можно было и повежливее, - промурлыкала молодая женщина в длинном коктейльном платье с узким вырезом на спине. - Однако вам повезло, я, пожалуй, сыграю с вами...
- Я буду Вам благодарен, мисс Элиза, - Карл галантно подал руку женщине, поцеловав ее в запястье, и помог сесть. Его сестра фыркнула и лукаво стрельнула глазками в странного крупье.
- Дамы, - к столу подошел мужчина и вежливо поклонился. Он был в черном строгом костюме под изумрудного цвета рубашку. Мисс Элиза благосклонно кивнула на приветствие, словно разрешая присоединиться к игре.
- И тебе здравствуй, Роберт, - хитро сощурилась светловолосая девица и продолжила, - Джокер, милый, сдавай карты.
- Господа, делайте ваши ставки, - крупье поднял голову и расплылся в многообещающей улыбке.

Несколько лет назад Андрей Вячеславович Кураев, протодиакон РПЦ, профессор Московской духовной академии, писатель, ученый, старший научный сотрудник кафедры философии религии и религиоведения философского факультета МГУ, автор официального учебника «Основы православной культуры», выступил с концепцией, согласно которой следует ассоциировать праздники 23 февраля и 8 марта с еврейским праздником Пурим - в связи с инициативой Клары Цеткин:

«Клара Цеткин - еврейка. И для нее вполне естественны ассоциации с историей ее родного народа. "Жанна д"Арк" еврейской национальной истории носила имя Эсфирь. И поэтому, когда партия поставила задачу придумать женский праздник , Клара Цеткин вспомнила об Эсфири. Много веков назад Эсфирь спасла свой народ от тирана. Память о тех событиях сохранилась в веках… Эсфири посвящен ежегодный и самый веселый праздник еврейского народа - праздник Пурим. И празднуется он как раз на переломе от зимы к весне… Возможно, в тот год, когда было принято решение начать праздновать "Международный женский день", праздник Пурима пришелся на 8 марта. Менять каждый год дату праздника Революционерки было бы и неудобно, и слишком откровенно: слишком уж было бы заметно, что празднуется всего лишь Пурим. И потому празднование Женщины-Разрушительницы было решено отделить от праздника Пурима, зафиксировать, и ежегодно 8 марта, независимо от лунных циклов, призывать все народы земли прославлять Женщину-Воительницу. Прославлять Эсфирь. То есть поздравлять с Пуримом (пусть даже и не сознавая этого)… 8 марта по новому стилю - это 23 февраля по старому. Вот и отгадка - почему "мужской" день и "женский" так недалеко друг от друга… Так что христианам отмечать праздник Пурим, пусть даже под другим названием, не приличествует ».
А. Кураев. «Как делают антисемитом» (1998, 2006)

Предлагаем пренебречь несущественными хронологическими деталями - календарными свидетельствами о том, что в 1910 году Пурим отмечался 24 марта, в 1911-м - 14 марта, в 1912-м - 4 марта, по причине их нерелевантности в данном концептуальном контексте.

Коммунистическую идею Кураев там же ассоциирует с еврейской мыслью и генетикой:

«В любой революции, направленной на разрушение канонов и традиций, национальных форм бытия и сознания, евреи принимают активнейшее участие - или прямо ее устраивая, или провоцируя ее постоянным брюзжанием по поводу "этой страны" и "этих догм", или же организуя ей информационно-рекламную поддержку". В евреях на генетическом уровне заложено нечто "неосязаемое и неуловимое в целом - в основе своей враждебное нравственному и социальному порядку… только евреи обладают чутьем, безошибочностью инстинкта и абсолютной безоглядностью в логике отрицания».

Развернувшаяся по поводу этой концепции горячая полемика, как представляется, была излишне эмоциональной, что препятствовало выявлению подлинной сущности проблемы. Теперь, по прошествии лет, имеет смысл обратиться к затронутому вопросу sine ira et studio, привлекая не использованные ранее источники.

Александр Нежный в своей статье «С приветом от Клары» последовательно, хотя и без достаточных оснований, пытается доказать несостоятельность реконструированной Кураевым связи между Пуримом и Международным женским днем, а также разрушить «краеугольный камень» концепции Кураева - утверждение о принадлежности Клары Цеткин (в девичестве - Эйснер, варианты: Eisner, Eysner, Eissner, Eißner; рус. транскр.: Айснер, Эйзнер) к еврейству. Приходится отклонить этот полемический выпад А. Нежного, сославшись на немецкие и еврейский источники:

«Курт Эйзнер (Kurt Eisner), еврей, возглавлял правительство в коммунистическо-еврейском правительстве Баварии».
F.K. Wiebe. Germany and the Jewish Problem

«Среди тех элементов, которые сделали революцию, - удачное слово для банального государственного переворота, - и которые не хотели ограничиваться буржуазно-демократическими изменениями, а настаивали, как и в России на полной концентрации абсолютной власти в своих еврейских руках, были такие имена, как Роза Люксембург, Карл Либкнехт, Эйзнер, Ландауэер».
Rudolf Schay. Juden in der deutschen politik

На еврейское происхождение Клары также недвусмысленно указывает круг ее общения и социальных предпочтений: ее мужем (с 1882) и отцом ее сыновей стал одесский еврей Осип Цеткин (1850–1889); ее ближайшими подругами были дочь Карла Маркса Лаура Лафарг (1845–1911) и Роза Люксембург (1871–1919), которая, к тому же, с 1907 года имела многолетний роман с сыном Клары, Константином Цеткиным, который был восхищен, сражен и пленен пламенными речами Розы на съезде Второго Интернационала.

Другим существенным недочетом работы А. Нежного является отсутствие обращения к фольклорным источникам, а именно, к скороговорке «Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет» (варианты: а) «Карл у Клары украл кораллы, а Клара-краля подкралась к ларю, да и украла у Карла кларнет»; б) «Если бы Карл не крал у Клары кораллы, то Клара не крала б у Карла кларнет».

Нам придется восполнить этот недостаток, заметив попутно, что подчеркнуто интенсивный темпоритм жанра скороговорки как раз и призван служить затемнению, сокрытию ее глубинного смысла, который мы предполагаем в процессе нашего исследования прояснить.

Анализ позволяет выявить три релевантные фигуры Карлов, которые оказываются к тому же тесно связаны между собой: Карл Маркс (1818–1883), потомок раввинов, создатель Интернационала, «Капитала» и учения своего имени; Карл Либкнехт (1871–1919), один из основателей Коммунистической партии Германии, по профессии адвокат; как сообщают авторитетные источники, назван Карлом в честь своего крестного отца Маркса (в этом акте очевидна практическая реализация иудео-христианского диалога и согласия), и Карл Каутский (1854–1938). Сочинения последнего из Карлов до нашего времени не дошли, однако мы можем судить о них по косвенным источникам:

«- Вы бы почитали что-нибудь, - предложил он, - а то, знаете ли...
- Уж и так читаю, читаю... - ответил Шариков и вдруг хищно и быстро налил себе полстакана водки…
- Что же вы читаете?
- Эту... Как ее... переписку Энгельса с этим... как его, дьявола? - с Каутским .
Борменталь остановил на полдороге вилку с куском белого мяса, а Филипп Филиппович расплескал вино…
- Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного?
Шариков пожал плечами:
- Да не согласен я.
- С кем? С Энгельсом или с Каутским?
- С обоими, - ответил Шариков.
- …А что бы вы со своей стороны могли предложить?
- Да что тут предлагать... А то пишут, пишут... конгресс, немцы какие-то... Голова пухнет. Взять все - да и поделить...»

М. Булгаков. «Собачье сердце»

3. Кораллы

Кораллы, как известно, используются в символике народных суеверий как драгоценные камни. Согласно «Метаморфозам» Овидия, они возникли из отрубленной головы Медузы Горгоны, когда ее кровь капала в песок:

Он же, воды зачерпнув, омывает геройские руки
И, чтобы жесткий песок не тер головы змееносной,
Вниз настилает листвы и в воде произросшие тростья
Каждый росток молодой с еще не скудеющим соком,
Яд чудовища впив, мгновенно становится камнем;
Стебли его и листва обретают нежданную крепость.
Нимфы морские, дивясь, испытуют чудесное дело
Тотчас на многих стеблях,- и сами, того достигая,
Рады, и вот семена все обильнее в воду бросают.
Так и осталось досель у кораллов природное свойство:
Только их воздух коснись- и сразу становятся тверды;
Что было в море лозой, над водою становится камнем.
Овидий. «Метаморфозы». 4:740

Поэтому красные коралловые ветви использовались в амулетах как защитное средство от «дурного глаза», апотропейное и лечебное средство. В символике кораллов сочетаются древо (мировая ось) и океан (бездна), лунное начало (=основа еврейского календаря) и — что самое главное - кровь (=основа кровавого навета).

Таким образом, изымая у еврейки Клары ее собственность (=неотъемлемо присущее ей свойство, ее еврейство) - кораллы, контаминированный образ социалистов-Карлов из скороговорки лишает ее принадлежности к еврейскому народу и приобщает к всемирному интернационалу.

Clarinet, фр. Clarinette (диминутив жен. р.). Буквальное толкование (пшат ) побуждает прочитывать эту семантику как попытку завуалировать, аннигилировать Клару: «Клары нет», или «Клара нетто», однако углубленный анализ источников приводит к иному толкованию:

«Пийо, музыкант, собирая материалы для выставки в Консерватории, побывал в одной деревне на Уазе, где уже почти триста лет делают деревянные музыкальные инструменты: в этой деревне нет ферм, крестьяне там не пашут, не сеют, не косят , а все, точно приклеившись к скамье, изготовляют кларнеты , составленные из тридцати частей каждый. Не находите ли вы, что эта местность, эта фантастическая местность достойна пера Гофмана?»
Братья Гонкур. «Дневники»

Ср.:
Евреи хлеба не сеют,
Евреи в лавках торгуют,
Евреи раньше лысеют,
Евреи больше воруют…
Б. Слуцкий

«Числовое значение 30 присвоено двенадцатой букве еврейского алфавита - ламед, которая заключает в себе качество "продвижения дел"; это - целеустремленная энергия, необходимая для начинания в любом деле, и неизбежные жертвы, которые сопутствуют любой деятельности. Ламед представляет инструмент для принуждения и послушания рогатого скота».
Н. Пенник. «Магические алфавиты»

Таким образом, кларнет бесспорно предстает символом еврейской традиции.

Если же мы обратимся к европейским источникам, то кларнет предстанет и символом нищеты и падения, профессиональной несостоятельности, фальши, низости и пошлости, отсутствия понимания реалий, стремления к деспотической власти - то есть тех свойств, с которыми ассоциирована коммунистическая доктрина.

Обнищавший и ослепший персонаж Бальзака играет на свадебной пирушке на кларнете:

«Оркестр составляли три слепца… Первый был скрипач, второй - кларнетист , третий играл на флажолете. За ночь им платили семь франков. За эту ночь они, разумеется, не исполняли ни Россини, ни Бетховена. Они играли что хотели и как умели , и никто не попрекал их… Их музыка так резала слух… Я ощутил сильнейшее любопытство, ибо моя душа вселилась в тело кларнетиста. У скрипача и у флажолетиста были самые обыкновенные лица - хорошо знакомые всем лица слепых... но лицо кларнетиста принадлежало к числу тех, которые сразу привлекают внимание художника и философа… Старик дул в кларнет наудачу, нимало не считаясь ни с мелодией, ни с ритмом … он, ничуть не стесняясь, то и дело "давал гуся", как говорят музыканты в оркестрах; танцующие так же не замечали этого, как и оба товарища моего итальянца. Что-то величественное и деспотически-властное чувствовалось в этом престарелом Гомере, таившем в себе некую "Одиссею", обреченную на забвение . Величие его было столь ощутимо, что заставляло забывать его унижение, властность - столь живуча, что торжествовала над его нищетой… над глубоко запавшими глазницами, где так же страшно было встретить огонь мысли, как страшно, заглянув в пещеру, обнаружить там разбойников с факелами и кинжалами . В этой клетке из человеческой плоти томился лев, бесполезно растративший свою ярость в борьбе с железной решеткой».
О. Бальзак. «Фачино Кане»

Таким образом, победоносная Клара-Эсфирь (а в одном из вариантов скороговорки она прямо и недвусмысленно названа «кралей», т.е. королевой, царицей), изъяв кларнет, лишает коммунистических разбойников-Карлов силы и славы, что показал дальнейший ход исторических событий.

Зафиксированный в скороговорке глубинный смысл отражает внутриеврейское противостояние, полную драматизма борьбу универсального и партикулярного, интернационализма и национальной еврейской традиции.

– Где мои кораллы? - тихо спросила Клара.

– Откуда же мне знать? – безразлично пожала плечами горничная. Клара уставилась на нее глазами, полными ненависти.

– Где мои кораллы? – наконец завизжала она. – Где кораллы, я спрашиваю? Куда вы их дели, несносная девчонка? Они лежали вот тут, - Клара звонко хлопнула рукой по столику трюмо и топнула. Тяжелая шкатулка подпрыгнула. – Вечером они лежали тут! Где мои кораллы?

Горничная замерла испуганной мышью, затравленно глядя на беснующуюся Клару. Переждав бурю, она перешла в контрнаступление.

– Не брала я ваши кораллы! Не трогала! Лежали да сбежали! И чего это вы меня спрашиваете? Вон Карла спросите, все утро в вашей опочивальне околачивался!

– Созови всех, всех! – задыхаясь от гнева, заорала Клара. – Я сейчас всем тут устрою разбор полетов с занесением в личное дело!

Придворные, притихшие от невиданного всплеска дурного настроения королевы, тихо столпились в опочивальне.

– Где мои кораллы? - отчеканила Клара.

Многие пожали плечами.

– Кто украл мои кораллы? – затопала Клара. – Ты взял? – ткнула наугад пальцев в Карла.

– Я, – кавалер Карл молодцевато подкрутил усы пальцем. – Я украл кораллы.

– Ааах ты, - чуть не задохнулась Клара, – да как ты посмел трогать своими нестерильными руками монаршьи кораллы!

– А вы, ваше величество, у меня кларнет свистнули, - нахально бросил Карл.

– Стража! - истерически завизжала королева. - Вот этого вот негодяя, клептомана под замок! Не кормить! Пусть в темнице сгниет! Нет, в клетку его, на центральную площадь! Пусть дети смеются!

– Еще бы детям не смеяться, – с усмешкой процедил Карл, - тут младенцу понятно, что кабы вы, ваше величество, не сперли у меня кларнет, то кораллов бы своих не лишились!

Королева возмущенно хрюнула. Придворные потихоньку расползались по своим делам, стараясь не сталкиваться взглядом с возмущенной монаршьей особой.

Прошли годы.

Клара постарела. Бессонница, вечный спутник стариков, заставляла ее вглядываться из окон опочивальни в темноту ночи, где опасно ухали совы. Когда становилось совсем тоскливо, Клара шаркала ночными туфлями к шкафу, вытаскивала завернутый в тряпочку старый кларнет с иссохшейся тростью и извлекала из него леденящие душу звуки. Приходила заспанная горничная с худюсенькой косичкой набекрень, накидывала на старую монаршью спину плед, чинно кланялась и обещала принести чаю с лимоном.

В одну из таких ночей Клара надела мягкие туфли и спустилась в темницу. Разбуженные охранники не сразу поняли, что требует королева, но все же провели ее к Карлу. Клара шла за крепко сколоченным усатым стражником, попутно брюзжа, что факел в его сонной руке рано или поздно подпалит остаток ее королевских волос.

– Ну что, старый ворюга, раскаиваешься? - торжественно и не без ехидства спросила Клара у Карла. Тот, изрядно побитый молью, лежал на соломенном тюфяке, как в молодости лихо подкручивая усы. Впрочем, усы были единственным, что осталось от былого лоска.

– В чем мне раскаиваться? - удивился старый Карл.

– В том, что ты украл мои кораллы! - Клара вновь почувствовала, как злость пополам с обидой подступает плотным комком к горлу. Старые монаршьи руки сжались в плотные, сердитые кулачки.

– А вы, ваше величество, первая сперли у меня кларнет! - ехидно бросил Карл.

Клара густо покраснела.

Текст большой поэтому он разбит на страницы.

«…Клара у Карла украла кларнет»
Скороговорка
Сегодня мало кому известно, что эту скороговорку придумал сам великий вождь российского пролетариата Владимир Ильич Ленин. Придумал понятно почему, такие скороговорки – лучшее лечение от картавости, которой вождь всю жизнь стеснялся, ибо этот природный недостаток сразу указывал слушателям и на дворянское, и на его иудейское происхождение. Народные массы, как известно, вполне могли порвать его на ветошь для очистки металла от смазки за первое, а тем более за второе.
Придумал в 1908 году в Париже после очередной встречи с Полем Лвфаргом, на которой зять Маркса рассказывал московскому марксисту подробности из жизни своего великого тестя. Склонный вышучивать все и вся, старый юморист Поль рассказал Ильичу, о романе между престарелым вождем мирового пролетариата и еще молодой (в годы, когда роман состоялся) марксисткой Кларой Цеткин. Впрочем «дикая Клара», как тогда ее называли однопартийцы, была еще не Цеткин, а девицей по фамилии Эйсснер.
Новым в рассказе Лафарга было то, что на встречи с Карлом Клара надевала на шею громадные дешевые и ужасно безвкусные кораллы, которые, естественно, шли ей, как корове седло. То, что Клара была начисто лишена вкуса, знали все, но кроме как на интимные встречи с Марксом, украшений она никогда не надевала. Такой же неожиданной информацией было то, что Маркс оказывается играл на кларнете. Никто кроме Лафаргов и Клары об этой слабости Маркса не имел и понятия. Даже сам кларнет хранился не в доме Маркса и Жени фон Внстфален, а в тайне, в лондонском доме Лафаргов. Дело в том, что отсутствие музыкального слуха у вождя мирового пролетариата было полнейшим. И даже Лафарги, хранители инструмента, никогда не слышали игры Карла. Он очень стеснялся своей тайной страсти. И только наедине с предметом старческих вожделений он расслаблялся и предавался своим музыкальным пристрастиям.
Нужно сказать, что своими тайными пристрастиями влюбленные изрядно досаждали друг другу. Но они, конечно, не опускались до воровства, хотя в тайне, наверное, желали чего-то подобного. Так или иначе, но эта деталь скороговорки целиком на совести уважаемого Владимира Ильича.
В завершение автор текста вынужден признаться, что этот короткий опус дался ему нелегко. Дело в том, что согласно официальной марксистской историографии Карл и Клара вообще никогда не встречались. Карл еще до рождения Клары оказался безвыездно в Англии, где Клара вроде бы никогда не бывала. Это официально не бывала. А, как оказалось, тайные визиты в Лондон к своим друзьям Лафаргам она нечасто, но совершала.
Как я вышел на подобное умозаключение? Только последовательным пошаговым анализом доступной нам исторической реальности.
В том, что автор скороговорки Владмимр Ленин, не сомневается сегодня никто. Лексический анализ теста и интонационный – ее ритма, безошибочно указывает на авторство Ильича. Как несомненно и то, что придумать эту скороговорку Ильич мог, скорее всего, в 1908 году, когда он впервые встретил Инессу Арманд, и его неудержимо потянуло на любовные приключения. Услышанная о Лафарга история о любовных приключениях Маркса ослабила его марксистский моральный самоконтроль, а скороговорка уменьшала стесняющую его картавость.
Оставалось неясным годы страстных свиданий старого Маркса и молодой марксистки. Кое-какие данные указывали на 1868 год. Но тогда Кларе было всего 11 лет, и я понял, что ошибся. Позже до меня дошло, что исследователь жизни вождей вообще не может ошибиться. Это было бы оскорблением их памяти. И я понял, что отнюдь не ошибся, просто пошел малость не туда. В действительности любовные свидания состоялись (вернее могли состояться) в промежутке между 1872-м и 1882-м годами, когда Лафарги жили в Лондоне. Не готов утверждать, что они были в 1872-73 гг. Тогда дикая Клара была еще очень молода, но позже…
Косвенным подтверждением рассказа Лафарга служит то обстоятельство, что Кларина ближайшая подруга Роза Люксембрг снизошла до романа с мальчишкой, сыном Клары Цеткин, Константином. И хотя Константин родился через два года после смерти Маркса и, в отличие от старшего сына Клары, Максима, родившегося в год смерти Маркса (который вполне мог его зачать), не мог быть сыном вождя трудящихся, именно младший Цеткин обликом очень уж походил на Маркса. И поэтому вполне мог вызвать сексуальные чувства в сердце яростной марксистки Розы.